Проф. В.Н. Титов: «Мы погрязли в болезнях цивилизации…»

В офисе Федерации лабораторной медицины состоялась встреча руководителя лаборатории клинической биохимии липидов и липопротеинов ФГБУ «Российский кардиологический научно-производственный комплекс МЗ РФ» профессора В.Н.Титова с руководителем отдела лабораторной диагностики НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, главным ученым секретарем Ассоциации ФЛМ, д.м.н. М.А. Годковым. Беседа включала круг вопросов развития лабораторной медицины, её истоков и перспектив. Особое внимание было уделено филогенетической теории общей патологии, автором которой Владимир Николаевич Титов и является.

Вашему вниманию представлен фрагмент интервью. Полный текст будет опубликован в научно-практическом журнале «Лабораторная служба», №4/2016.

- В.Н.: Человечество погрязло в заболеваниях, которые называются, с одной стороны, болезнями цивилизации, а с другой, метаболическими пандемиями. С этими заболеваниями никто ни в одной стране пока справиться не может. Выручит нас только общая биология. Причём интересно - патогенез выяснять значительно проще, если мы все метаболические пандемии соберём вместе, и не будем рассматривать каждое заболевание отдельно. Я так и сделал: собрал воедино все метаболические пандемии. Я увидел общность патогенеза, а затем и этиологические факторы, ну а потом, конечно, и конкретные различия афизиологичных процессов. В литературе тысячи фактов десятками лет остаются необъясненными. Связано это с тем, что у нас биологически правильная, но устаревшая теория общей патологии.

- В.Н.: Да. Теория Вирхова создана в 1848 году и с того времени в ней никто ничего не менял. Поэтому я написал через 170 лет другую, филогенетическую теорию общей патологии. В чём принципиальная разница? Разница в том, что мы все люди верующие, все мы иногда читаем Библию, ходим в церковь и знаем, что человека создал Бог на шестой день по образу и подобию, за один день, да ещё и из ребра. На самом деле, по представлениям общей биологии, шестой день продолжался четыре миллиарда лет. И за эти четыре миллиарда лет каждая биологическая функция перестраивалась много раз в порядке филогенетического совершенства. И вот если мы этапы этого совершенства поймём, тогда мы разберёмся во многом.

Надо вернуться к общей биологии. Мы её потихоньку «задвинули» за успехи молекулярной биологии, за успехи узких дисциплин, которые развиваются более быстро. Но всё равно, какими бы узкими эти дисциплины не были, эти кусочки общей биологии, надо было собрать. Я долго собирал их воедино, сделав филогенетическую теорию общей патологии. И вот при понимании последовательности становления в филогенезе отдельных биологических функций и биологических реакций, приходит и осознание формирования физиологичных и афизиологичных процессов, их параллельное становление на ступенях филогенеза. Понимание становления биологических функций и биологических реакций дает возможность иначе рассматривать вопросы этиологии и патогенеза всех метаболических пандемий, болезней цивилизации.

- В.Н.: Да. Метаболические пандемии - это атеросклероз, эссенциальная, метаболическая артериальная гипертония, метаболический синдром, ожирение, резистентность к инсулину и неалкогольная жировая болезнь печени. Патогенез и этиологию этих заболеваний мы представляем себе нечетко. Но если вы посмотрите становление всех функций, в том числе и новых функций в филогенезе и онтогенезе, становится всё более понятным. Мы предложили выделить биологическую функцию гомеостаза и трофологии. Нами введена в биологию функция эндоэкологии, о которой как о биологической функции никогда не говорили. Сводится она к тому, что в межклеточной среде всегда должно быть чисто. И эта чистоту обеспечивает функция соответствующих органов, соответствующих биохимических систем…

- В.Н.: Чистота биохимическая. То есть не должно быть никаких продуктов жизнедеятельности, никаких продуктов распада. Не должно быть, как мы говорим, эндогенных флогогенов большой и малой молекулярной массы, не должно быть избыточного количества катаболитов и физиологичных субстратов тоже. В межклеточной среде должно быть биологически чисто. О экзогенных патогенных микроорганизмах речь вообще не идет, их просто не должно быть. Мы говорим «чисто» в плане и того, что не должно быть ни ксенобиотиков, не должно быть ни экзогенных патогенов. То есть «чистота» термин общебиологический. Ничего не физиологичного в крови и межклеточной среде быть не должно.

- В.Н.: В организме ежеминутно гибнут многие миллионы клеток, это физиологично, нормально. Это - так называемый апоптоз. Мы сравниваем это с тем, как с деревьев опадают листья: это те же элементы гибели, но никто же из этого трагедии не делает. Так и в организме. Так вот, если клеток гибнет оптимальное количество, справляться с тем, чтобы убирать всё, что после них остаётся, хватает способностей организма. Когда же клетки начинают гибнуть в количестве, которое далее трудно реализовать в плане чистоты, вот тогда начинаются всякие нарушения. Вспомним Рокитанского. Он на 20 лет раньше Вирхова, говорил о теории дискразий: происходит накопление «биологического мусора» в сосудистом русле, который потом отлагается в органах, вызывая их патологию.

- В.Н.: Конечно. Новая теория никогда ничего не должна отрицать. Она должна всё впитать, привести всё в соответствие, потому что биология у нас одна на все случаи жизни.

- В.Н.: Филогенетическая теория общей патологии исходит из того, что организм развивался поэтапно, и эти этапы я назвал как «относительное биологическое совершенство». Первый уровень биологического совершенства - это клетка. Совершенствование клеток происходило до такого уровня, когда уже начиналась их специализация. Далее начался второй уровень относительного биологического совершенства - формирование паракринно регулируемых сообществ клеток, органов и систем органов, эти паракринно регулируемые сообщества клеток – структурные и функциональные единицы каждого из органов. Это органы, это системы органов, и они формировали свою собственную регуляцию.

Потом началось формирование третьего уровня относительного биологического совершенства, на уровне организма, и там - свои варианты регуляции метаболизма. Уровень регуляции биологической реакции метаболизм-микроциркуляция сформировался на клеточном уровне, потом на уровне органов, а потом на уровне организма; при этом не всегда три уровня оказались в полной мере согласованными. И тогда наступают, как я говорю, не устраненные в филогенезе несогласованности регуляторные приемы. Например, атеросклероз. Мы с вами почему-то совсем забыли, что человек по всем анатомическим функциональным связям – это травоядное животное. Конечно, мы можем есть животную пищу, но в ограниченном количестве. Как только мы начнем есть больше животной пищи, в нашем организме сразу же повысятся уровни триглицеридов и холестерина, что приводит к атероматозу, атеросклерозу, ишемической болезни сердца и инфаркту миокарда. А ведь атеросклероз - это биологический феномен. Нельзя нарушать принципы общей биологии. И если нам, как травоядным, отпущена маленькая возможность питаться животной пищей, мы этот предел переступать не должны. Туда ходить нельзя.

- В.Н.: Экзогенная гиперхолестеринемия по Н.Н. Аничкову. Травоядному кролику дали плотоядный холестерин и развился атероматоз интимы.

- В.Н.: Конечно, это же модель. Модель всегда немножко гипертрофирована. Но вот, например, сколько бы вы ни давали холестерина крысе, атеросклероза у неё не будет. Потому что крыса – плотоядное животное. Поэтому, в принципе, конечно, крыса может питаться, как и собака, всю жизнь пшенной или овсяной кашей. При этом никаких затруднений в метаболизме жирных кислот у крысы не будет. Как же вызвать атеросклероз у крыс, которые являются плотоядными? Очень просто! Надо «выбить» всего-навсего один белок и тогда крыса превратится в травоядное животное. После этого у крысы можно быстро воспроизвести атеросклероз на модели, которая предназначена для травоядных кроликов.

- В.Н.: Да, классический пример – это Япония. Япония 300 лет жила в отрыве от всех других популяций, и у них возникла мутация, когда был выбит характерный для травоядных белок, который задействован в переносе жирных кислот. Японцы за 300 лет жизни в изоляции, накопили эту мутацию в популяции в количестве 8%. Но эта мутация оказалась очень позитивная, поэтому японцы более резистентны к развитию атеросклероза.

- В.Н.: Да, конечно. Но 8% распространения мутации в популяции – это очень много. А остальные, во-первых, мало едят, а во-вторых, едят, в основном, морскую пищу. Я всегда говорю: «Не забывайте, что мы с вами, хоть и очень давно, но вышли из океана». Мы такие же жители океана и, выходя на сушу, прихватили с собой кусочек третьего Мирового океана. И в этом кусочке, как и миллионы лет назад, живут наши клетки. Наши клетки живут в условиях третьего Мирового океана, а мы с вами живём на суше, и не дай Бог что-нибудь с этим кусочком приватизированного Мирового океана что-то случится.

То, что я сейчас говорю о травоядных и плотоядных животных, 100 лет никто не говорил. Никто этот момент не учитывал при анализе того, что проходило в экспериментах с экзогенной гиперхолестеринемией кроликов. Николай Николаевич Аничков был несколько механистичен, а Ипполит Васильевич Давыдовский возражал против механицизма, но ничего серьёзного ему в противовес предложить не мог.

- В.Н.: Конечно можно. Надо всё собрать. Если новая теория действительно стоит того, то она должна собрать всё.